Великие коты и их домашние писатели

Хочешь быть писателем – заведи кота. Так завещал Олдос Хаксли, и, кажется, все мировое писательское сообщество прислушалось, а если не прислушалось, то усвоило это правило на интуитивном уровне. 

У многих крупных фигур литературы были свои аргументы для того, чтобы держаться поближе к этому грациозному и совершенно самостоятельному животному. Кто-то, как Уильям Берроуз, восхищался умением котов существовать в социуме, совершенно не служа ему, кто-то, как Хемингуэй, ценил в котах их "эмоциональную честность". 

Марка Твена, например, всегда изумляло отсутствие у котов "рабского" гена. Очевидно, что, как в любом достойном человеческого внимания объекте, в котах каждый находил что-то свое.  

 Стивен Кинг и мир парадоксов 

Стивен Кинг, отец ужаса и тайны, опубликовавший 50 романов и 5 научно популярных книг. Обладатель огромного количества премий «За вклад в…» и далее по списку. Судьба предпочитала держать Кинга поближе к загадке. 

Когда будущему писателю было два года, его папа вышел за сигаретами и не вернулся. Только в конце 90-х годов писатель и его братья узнали, что отец все это время жил неподалеку с женой из Бразилии и четырьмя детьми. 

Жизнь сама сделала Кинга наблюдательным мастером парадоксального: "Вероятно, разделение людей по половому признаку на мужчин и женщин менее существенно, чем разделение на любителей котов и собак". При этом, как и полагается мастеру парадокса, у Кинга имеются и те, и другие.  

Джек Керуак и меховой браслет

Джек Керуак – суперзвезда андеграунда, пионер культуры битников, одна из самых значимых фигур современной американской литературы. 

Он был "человком без кожи", об этом говорит исключительная откровенность его автобиграфии "Биг Сюр", в которой Керуак пишет не только о жизни и извечных поисках смысла, но и о своем любимом коте по имени Тайк: "Когда мы остались вдвоем, он сказал: "Твоя мама прислала письмо: твой кот умер". Обычно смерть кота ничего не значит для большинства людей, но только не для меня и не в случае с этим котом. 

Это было в точности, абсолютная  правда, как смерть моего младшего брата. Я любил Тайка всем сердцем, он был мне как ребенок: котенком он спал у меня на ладони. Он как просторный меховой браслет оборачивался  вокруг запястья, я крутил его вокруг руки, а он мурлыкал и мурлыкал. И даже когда он вырос, я таскал его, я даже мог поднять этого котищу обеими руками над головой, а он все равно мурлыкал, он мне совершенно доверял. И когда я отправлялся из Нью-Йорка в свое лесное убежище, я крепко поцеловал  его и проинструктировал, чтобы он  меня  дожидался: "Attends pour mue kitigingo".  

Кошачья натура Уильяма Берроуза

Логично, что в компании Керуака оказался еще один ценитель кошачьей породы. Разумеется, это Уильям Берроуз, икона бит-поколения, отец киберпанка, талантливейший провокатор, сатирик и правдолюб. 

Берроуз страстно любил кошек, называл их зачастую своими "психическими товарищами", был уверен, что они – "естественные враги государства". В своей автобиографической новелле "Кот внутри" Берроуз вспоминает о тех питомцах, которые жили у него на протяжении всей его жизни: Пеструшка Джейн, Флетч, Руски, Вимпи и Эд. 

Работа написана с тяжелой интонацией, в новелле часто идет речь о жестокости по отношению к животным. Заканчивает произведение Берроуз так: "Мы – коты внутри. Мы коты, которые не могут гулять сами по себе, и у нас есть только одно пристанище". 

Герман Гессе и Лев

Герман Гессе – лауреат Нобелевской премии, автор "Ситхартхи", "Степного волка" и, разумеется, "Игры в бисер";  гуманист с образцовым литературным стилем и искренний ценитель кошек. 

У великого немецкого писателя был любимый кот: позирующего вместе с Гессе героя немногих оставшихся архивных фотографий зовут Löwe, что по-немецки значит – "Лев".

Хулио Кортасар и воздушные коты

Аргентинский прозаик и эссеист Хулио Кортасар ворвался на мировую литературную арену в рамках движения так называемого Латиноамериканского бума, представителями которого являются Фуэнтес, Маркес, Борхес, Неруда и Сабато. Кортасар был хозяином кота, названного в честь немецкого философа Теодора В. Адорно.

Писатель увековечил животное в своей книге-колаже "Вокруг дня за восемьдесят миров": "Этим утром Теодор В. Адорно поступил, как и положено коту: посреди пламенного выступления, как раз в тот момент, когда оно стало невыносимо жалобным и тягучим, а кот особенно сильно терся о мои брюки, он вдруг неподвижно застыл, не отрываясь глядя на некую точку в воздухе; мне показалось, там ничего не было, вплоть до самой стены, где висела клетка с толстым петухом по имени Эвре, никогда не вызывавшем у Теодора ни малейшего интереса".  

Чарльз Буковски и кошачья терапия

Еще одна значительная фигура на карте американского андерграунда, Чарльз Буковски, представитель "грязного реализма". Буковски был настоящим фотографом от литературы: максимальная концентрация смысла при минимальном количестве слов, большое количество диалогов и удержание от рассуждений. 

Таков был стиль Буковски, правда, когда речь заходила о кошках, писатель никогда не скупился на слова. "Когда меня  разрывает на части, я смотрю на своих кошек. У меня их девять. Просто наблюдаю, как одна из них спит или дремлет, и расслабляюсь. Писательство – это тоже  моя  кошка. Она позволяет смотреть правде в глаза. Умиротворяет. По крайней мере, на какое-то время. Потом провода моих нервов натягиваются, и приходится заново прибегать к кошачьей терапии". 

Этот небольшой отрывок из компиляции "Капитан ушел обедать, верховодит матросня", дневников последних лет жизни писателя, дает понять, что к котам он относился гораздо серьезнее, чем к политике.