Китнисс Эвердин - героиня поколения

Как «Голодные игры» подарили миру человечный пример для подражания 

На экраны вышел заключительный фильм «Голодных игр»  по второй части «Сойки-пересмешницы». Романы писательницы Сьюзен Коллинз и их экранизации — поп-культурное событие, от которого нельзя просто так отмахнуться. Антитоталитарная сага для юных (и взрослых тоже), размашистая кинофраншиза с суперзвездным составом и, наконец, бенефис Дженнифер Лоуренс в роли эмансипированной Китнисс Эвердин — главной героини саги, юной революционерки и гуманистки. Разбираемся, почему Китнисс стала голосом поколения.

  В 2008 году вышла последняя книга из «сумеречной» серии, которую к этому моменту уже не называли иначе как сагой. Ее лирическая героиня Белла Свон за четыре тома утвердилась в роли лица. В то же время к ней и ее создательнице Стефани Майер назрела масса вопросов. Права ли девушка, сделавшая смыслом жизни первую любовь? Не приносит ли такой образ больше вреда, чем пользы? Пока на эти темы писались дипломы и диссертации, а в интернете разворачивались кровавые фанатские бои, писательница Сьюзен Коллинз выпустила первую книгу «Голодных игр», и начался совсем другой разговор.

Коллинз удачно подгадала момент. За год до этого громогласно завершилась и главная книжная многосерийка XXI века: опьяненная «Гарри Поттером» массовая культура поняла, что будущее — за историями с продолжением, и желательно не одним и не двумя. И желательно кинематографичными. Книги Джоан Роулинг — по сути, растянутая на десяток лет драма взросления в фантастических обстоятельствах — запустили целую волну так называемой янг-эдалт-литературы. Томов в сериях становилось всё меньше, а старые фавориты легко уступали место новым. Стоило отгреметь «Сумеркам», как разогретая аудитория потребовала  новую историю о девушке, идущей против ветра. 

Кажется, что сегодня независимая героиня в центре фантастической истории — один из столпов популярной литературы. Но достаточно сделать шаг назад, чтобы понять, как недавно эта мода началась. Продолжает выходить «Дивергент» с Шейлин Вудли, а Хлоя Морец совсем скоро будет давать отпор инопланетянам в «5-й волне». Вопрос оставался в одном: кто станет лицом этой литературной революции? У Коллинз был готов ответ: упрямая, смелая, трусливая, эгоистичная и жертвенная девушка, которую она придумала после того, как однажды ночью щелкала каналы, перемешивая в телевизоре кадры из Ирака с конфетными телешоу.

Китнисс готова до последнего бороться за тех, кого любит, жертвуя собой ради других, однако ее настоящая сила таится в другом. За последние десять лет новые женские персонажи строились на одном и том же качестве — их «особенности». Существует совершенно справедливое критическое замечание к работам Толкина, заключающееся в том, что профессор не мог избежать элитизма. Все его герои — герои по праву, голубых кровей, чья исключительность во многом обусловлена их славными предками; это применимо даже к простоватым хоббитам. 

Сознательно или нет, но Коллинз с самого начала придумала свою Китнисс обычной. Ее недостатки не очаровательны, ее поступки не всегда жертвенны, а ее внешность для самой героини не играет никакой роли. Хотя она умеет выживать, «игры» оставляют ее совершенно сломанной. Ее способности не делают ее супергероем, не знающим слез, страха и отчаяния, но именно в них она она находит силу.

 Она делает выбор в пользу созидания, а не разрушения, в котором она и так набила руку. Ее душа болит за людей Панема, но она не ведет в бой войска — потому что умение хорошо стрелять из лука не приравнивается тактическому мастерству. И, чтобы подчеркнуть начатую линию, писательница от начала и до конца оставляет ее пешкой в чужих руках, поручая своей Пересмешнице самое героическое задание из всех — в играх власть имущих остаться человеком.

«Дамы и господа, добро пожаловать на Голодные игры!» — с момента, когда Китнисс сознательно идет добровольцем на арену, вся ее жизнь превращается в иллюстрацию к этому слогану. Сначала как трибут, а затем  как победительница Игр, Китнисс переходит из одних рук в другие, как кукла: ее наряжают на радость зрителям, ее заставляют убивать невинных детей, не оставляя ей выбора. Начиная со стилистов и заканчивая кровожадным президентом Сноу, у всех есть планы на Китнисс, она нужна им для реализации собственных амбиций. Однако, вырвавшись из одной системы, она попадает в другую, где ее реальная личность снова едва ли имеет ценность для окружающих.

Президент повстанцев Коин лепит из Китнисс новый образ — единственную надежду восставших. Чужими стараниями она стала Сойкой-пересмешницей: декорации сменились, но суть осталась. Коллинз задает вопрос — кто и как широко имеет право устанавливать моральные рамки? Так ли велика разница между режимом и революцией, если и для того и другого нужна железная рука?  

Того, кто ждал эпической концовки, в которой Китнисс принимает роль Жанны д’Арк и скачет в бой во главе войска, ждет разочарование. Оставаясь символом, она не допускается до больших сражений, а ее главным делом остаются съемки пропагандистских роликов и ровно до тех пор, пока пользы от нее живой больше, чем от мертвой. Но круг замкнулся: ее не ждут слава, богатство и заслуженный покой. Она так и не сможет защитить тех, ради кого несколько лет назад отправилась добровольцем, толпа никогда не поймет, почему она должна была взять на себя роль палача, а в качестве награды она получит изоляцию, депрессию и преследующие по ночам кошмары.

Китнисс остается совсем одна, сломанная и опустошенная, но, по крайней мере, не навсегда. Придумав свою человечную героиню, Коллинз придумала для нее не менее реалистичный путь, потому что настоящий героизм некрасив, непрост и неотделим от личной травмы. Китнисс  - герой уже потому, что она находит силы любить и быть уязвимой. Ее героизму хочется вторить каждый день, даже когда страшно и непонятно, чем всё это кончится. И всё, что тебе остается, — это надеяться… 

И, возможно, эта надежда будет не зря.